20 октября 2015 года исполнилось 20 месяцев с начала вооруженной агрессии Росси на территории Автономной Республики Крым.

20 октября 2015 года исполнилось 20 месяцев с начала вооруженной агрессии Росси на территории Автономной Республики Крым.

Авторитетное американское СМИ The Washington Post в марте 2014 года пришло к выводу, что в Крыму Россия апробировала новые методы военной тактики ХХI века, именуемые «а pop-up war» или «внезапная война» (служба ВВС предложила перевод на русский язык этого термина как «выпрыгивающая война», однако в англоязычной литературе довольно распространен термин «а pop-up weapon» –  внезапное оружие, что в большей мере отвечает крымским реалиям февраля – марта  2014 г.).

Эта «внезапная война» антагонистична традиционной. Она ведется молниеносно, завуалировано, хорошо организованными, неопознанными вооруженными силами. Один из ее характерных признаков – армия которая состоит из «солдат и террористов», армия которая появляется из ниоткуда и не имеет конкретного военачальника. «Нет генерала, с которым можно было бы договариваться о прекращении огня или капитуляции; в случае применения силы способов остановить насилие немного, разве что останавливать  каждого солдата».

По мнению Washington Post, (https://www.washingtonpost.com/opinions/playing-by-putins-tactics/2014/03/09/b5233b90-a558-11e3-a5fa-55f0c77bf39c_story.html) Западный мир в Крыму столкнулся с know how российской военной доктрины.

Весной 2014 года вероломный характер и военно-политическая направленность российской аннексии Крыма стали серьезным испытанием для украинской государственности. Возникла угроза захвата и других регионов Украины тем же самым, гибридным путем, что называется «без выстрела». Один из экс министров обороны Украины А.Гриценко тогда настаивал: «Хватит «избегать провокаций» – это путь к поражению!». (http://obozrevatel.com/politics/85769-gritsenko-izbeganie-provokatsij-eto-put-k-porazheniyu.htm).

В то же время Председатель парламента Украины, исполняющий обязанности президента А.Турчинов, 11 марта 2014 горда не без имеющихся на то оснований, однозначно заявил: «…что с призывами начать военные действия Крыму выступают провокаторы…».

(http://lb.ua/news/2014/03/11/258870_turchinov_primenit_silu_krimu.html)

В довольно условный информационно-политический формат сторонников cдержанной позиции относительно российской агрессии в Крыму легли и оценки исполняющего обязанности министра обороны Украины И.Тенюха, который во время выступления в Верховном Совете Украины отметил, что «де-юре» открытой агрессии нет. Российская сторона не признает присутствия своих войск в Крыму. Украинская армия не может действовать против собственного населения.

(http://www.pravda.com.ua/rus/news/2014/03/11/7018353/?attempt=1)

Состояние украинских вооруженных сил на тот момент было далеко неутешительным. Из 41 тыс. сухопутных войск, согласно заявлению Тенюха, фактически были готовы только 6 тысяч. В тоже время по оценкам некоторых экспертов, соотношение сил в авиации составляло 1 к 98 соответственно. Ощущался недостаток вооружений («…у Збройних сил України є тільки тактика і бойовий дух…»).

В этой ситуации, по мнению некоторых отечественных экспертов, начало активных боевых действий в Крыму могло привести к  развитию ситуации по «грузинскому сценарию» – массированному российскому вторжению на всем протяжении границы, захвату Киева и реставрации политического режима Януковича. Возможно, к реализации именно этого сценария, в конечном итоге, и стремилась российская сторона.

Другие эксперты, и среди них немало военных, полагают, что в Крыму нужно было все-таки открыть огонь и попытаться заблокировать Керченскую переправу, чтобы таким образом противостоять оккупации.

Если на секунду отвлечься от броской терминологии, то аннексия Крыма осуществлена российской стороной как крупномасштабная войсковая спецоперация, с использованием форм и методов деятельности диверсионных групп, сформированных на основе регулярных подразделений российской армии и незаконных военизированных формирований, контролируемых спецслужбами РФ.

Эта спецоперация была бы невозможной без привлечения военно-оперативных возможностей, расположенной на территории полуострова российской военной базы.

Впрочем, то, что казалось чем-то новым и «внезапным» имело свои, хоть и не прямые, но все же некоторые отдаленные прототипы. Войны конца ХХ – начала ХХI века формально и содержательно отличались от предыдущих военных конфликтов. Это подметил известный итальянский историк и писатель Умберто Эко, который описал на примере войн в Персидском заливе и Косово феномен «неовойн» (сборник эссе: «Война, мир и ни то и ни се»).

Вот некоторые аспекты, представляющие, как мне кажется, непосредственный интерес в изложении У.Эко:

• «Неовойна нефронтальна» (нет четкой линии фронта понятие врага размыто, как и территория, которую он занимает).
• «В неовойне трудно понять, кто является врагом. Все иракцы? Все сербы? Кого убиваем?… ранее в правойнах полагалось понимать, кто твой враг и где он находится». Враг часто определяется не по национальности, а по принадлежности к тем или иным, кланам, группировкам, организациям.
• Неовойна не может быть долгой, «…она в затяжном варианте, вредна всем сторонам…», курсы валют и фондовые биржи начинает лихорадить, разрушается инфраструктура транспорта, туризма, подрывается индустрия излишеств, СМИ теряют рекламу и т.д.
• Неовойны непредсказуемы, часто проигрывают все. «…За столом во время неовойн столько мощных игроков, что игра идет по правилам «все против всех». Из-за количества факторов мощи война в Персидском заливе приобрела непредсказуемые аспекты…., в той войне проигрывали все…».

Следует также отметить, что «внезапная» или гибридная война не заканчивается тогда, когда  прекращается  огонь. Продолжением этой войны является условный «гибридный мир» – «оккупационный мир», «МИР», в котором живет сейчас Крым.

«Внезапная  война» на Крымском полуострове  будет окончена только после полного восстановления суверенитета и территориальной целостности Украины и поэтому в противовес построениям У.Эко, она может быть долгой и к этому нужно быть готовым. Залогом успеха и победы в этой тяжелой войне является консолидация общих усилий, достижение внутриполитического мира и согласия. Нашим политическим и общественным деятелям есть о чем и над чем подумать.

На общественно-экспертном и государственном законодательном уровне необходимо четко сформулировать и закрепить идею де оккупации. Разработать как комплекса мер, направленных на формирование предпосылок и необходимых условий реинетеграции Крыма в состав Украины.

Болото «гибридного мира» засасывает крымскую тему в трясину политического забвения. Если не предпринимать активных действий, в скором времени она может принять маргинальные формы и оказаться на самом его дне. Одних только международных санкционных  мер здесь явно недостаточно. Время и санкции работают на Украину. Однако, пассивный тренд ожидания, который предполагает что созревшая «хурма оккупированного Крыма», через какое-то время сама собой упадет к нам в руки как результат действия международных санкций или смены политического режима в Кремле не может быть основным.

Арсенал форм и средств политики де окупации достаточно велик. Их выбор должен стать предметом широкой экспертной дискуссии.

Риторический вопрос «Кто виноват?» как дестабилизирующий предлог контрпродуктивных идеологических баталий необходимо отставить и с учетом сложившихся реалий сосредоточиться на том «Что делать?». В ближайшей перспективе представляется целесообразным актуализировать и активизировать процесс де окупации рядом конкретных действий. Для успешного будущего  завершения этой «внезапной войны» сегодня необходимо:

1. Сформировать целевую общественно-экспертную группу «Крым» с участием представителей органов государственной власти в целях активизации и синергии общих усилий процесса реинтеграции.
2. Рассмотреть возможность создания специального государственного органа – координационного Центра политики реинтеграции (по аналогии с Бюро Реинтеграции в Республике Молдова, которое входит в состав правительства и замыкается на одного из вице-премьеров).
3. Инициировать разработку подробной дорожной карты проекта «Будущий Крым», в рамках которого необходимо решить на законодательном уровне вопросы коренных народов Украины, и в первую очередь, крымскотатарского народа.
4. Урегулировать на государственном уровне проблему экономических отношений материковой Украины с временно оккупированной территорией Автономной Республики Крым.
5. Активизировать информационную политику. Доминирующий в информационном пространстве и в целом удачный для 2015 года, но, в тоже время, и убаюкивающий общественное сознание, слоган «Крым это Украина» (который, по сути, является рефлексией на факт российской аннексии полуострова) необходимо в перспективе модернизировать в императивный побуждающий к действию слоган с акцентом на то, что Крым – временно оккупированная территория Украины. Приоритетом информационной политики на крымском направлении должно стать сопровождение конкретных шагов де оккупации Крыма.
6. Разработать специальные меры государственной поддержки, так называемого, временного «Нового пограничья» (юг Херсонской области). Рассмотреть возможность создания в Геническом районе Херсонской области свободной экономической зоны. Минимально обустроить инфраструктуру контрольно-пропускных пунктов на административной границе с временно оккупированной территорией Автономной Республики Крым.
7. Инициировать в 2016 году проведение международной Парижской конференции по вопросам Крыма (к юбилею Парижской конференции 1856 года по итогам Крымской войны). Ее работа может стать дополнительным форматом привлечения внимания европейского сообщества и содействия процессу де оккупации Крыма на международном уровне.

__________
Георгий Бянов
Эксперт Украинской миротворческой школы,
Центра исследований Южно-украинского пограничья